В.А. Недолужко руководил институтом с 1996 по 2001 г.

Ниже помещена статья А.В. Галанина, опубликованная в газете "Дальневосточный ученый" в 2001 г.

Смерть забрала от нас хорошего человека, талантливого ученого ботаника, состоявшегося администратора, забрала обидно рано, в самом расцвете творческих сил. Смерть Валерия Алексеевича Недолужко я воспринял как нелепость, подумал, что, знать, не все хорошо в небесной канцелярии, ничем не лучше она наших земных канцелярий, коль такие нелепые ошибки в ней случаются. Примерно в марте 2001 г. мы с Валерием беседовали о космическом аспекте жизни на Земле. Он был сторонником гипотезы расширяющейся Земли, а я - пульсирующей. Оба мы оказались противниками модной ныне гипотезы тектоники плит. Выводы из гипотез расширяющейся Земли и выводы из гипотезы пульсирующей Земли на последнем 150 миллионном отрезке геологической истории нашей планеты совпадали, поэтому мы, забыв про наши разногласия, вспоминали факты из ботанической географии, которые неопровержимо говорят о былой связи и обмене видами флор континентов и островов, ныне разделенных тысячами километров морского и океанического простора.

Валерий Алексеевич мечтал об организации Дальневосточного ботанического журнала. Одна из моих встреч с ним была посвящена обсуждению этого вопроса. Ботаническое сообщество ДВО РАН вполне созрело для издания такого журнала не только численно, но и качественно. Регион в ботаническом отношении специфичен, - это знают все, а вот публикации о флоре и растительности Дальнего Востока рассредоточены по десяткам и сотням отечественных и зарубежных журналов и сборников научных статей. Такой журнал сделал бы «ботаническое» лицо не только ДВО РАН, но и всему Дальневосточному региону. Журнал должен быть русско-англоязычным, для начала может быть достаточно будет трех номеров в год.

С В.А. Недолужко я познакомился в 1986 г. Приезжая из Магадана во Владивосток, я частенько заходил в Ботанический сад к директору А.Ф. Журавкову, Валерий тогда работал ученым секретарем этого учреждения. Помню, как мы втроем горячо обсуждали перспективу организации научно-практической конференции, посвященной проблемам зеленого строительства. Решили провести эту конференцию в городе Магадане. И мы ее провели, конференция состоялась в 1987 г. Она сильно взбудоражила умы многих чиновников, журналистов и просто жителей колымской столицы. На всех уровнях была поддержана идея создания в Магадане Ботанического сада, записанная в решении этой конференции. Вскоре горисполкомом на Снежной Долине под Магаданом была выделена территория для строительства сада, создана специальная группа на базе лаборатории ботаники Института биологических проблем Севера ДВО РАН. Президиум ДВО принял решение такой сад создать, но …, увы. Начался развал страны, началась прихватизация. Россия встала на путь рыночной экономики.

На конференцию в Магадан тогда приехали ученые ботаники и практики зеленого строительства из Владивостока, Хабаровска, Якутска, Петропавловска-Камчатского. Валерий Алексеевич тоже сделал большой и интересный доклад, вызвавший много вопросов. Вот тогда-то мы с ним и подружились. Меня интересовала эволюция в роде Salix (ива), а он был монографом этого рода для сводки «Сосудистые растения советского Дальнего Востока». Ведь Прибайкалье и север Дальнего Востока – мощный центр современного видового разнообразия ив, а вот в Приморье видов ив относительно мало. Почему? Скрепляло нашу дружбу с Валерием Алексеевичем и то, что он, как систематик, не был дробителем и старался не разделять «хорошие» виды линнеоны на бесчисленное количество эколого-географических рас – видов жорданонов. Я считаю, что определительные ключи для родов, обработанных для сводки В.А. Недолужко, – одни из самых лучших именно поэтому.

На фото: Во время ботанической экскурсии на острове Лисьем.
В.А. Недолужко собирает растения в гербарий и рассказывает о них.
Фото Л.М. Долгалевой.

В 1997 г., когда я приехал во Владивосток на постоянное жительство и стал работать в Биолого-почвенном институте, Валерий Алексеевич уже был директором Ботанического сада, получившего к этому времени статус института. Это был самый молодой директор, один из самых молодых докторов науки среди ботаников. Идеи и планы переполняли его, иногда, как мне казалось, реальность нашей жизни не поспевала за его намерениями. Он не раз признавался мне, что директорство его тяготит, в общении со своими друзьями он даже несколько стеснялся его – этого директорства. Помню мою экскурсию по ранневесеннему Ботаническому саду в 1997 г. Валерий Алексеевич у нас тогда был экскурсоводом, он с упоением рассказывал о видовом разнообразии, показывал участки естественной растительности, делился планами и сетовал на жителей Владивостока, которые ломают забор, рубят деревья. Он долго смеялся, когда я посоветовал ему поставить в этом месте щит с изображением птицы, которая напутствует своего птенца: «Старайся не гадить в своем гнезде».

Мне довелось участвовать в двух научных конференциях «Растения в муссонном климате», которые проводил Ботанический сад-институт. Судя по серьезности тематики, кругу участников, качеству изданных материалов, это были классные научные форумы, соответствовавшие самым высшим международным стандартам. И это в нашей-то полуразвалившейся и полуразложившейся стране! Странный народ эти русские. В то время как одни из них с огромным энтузиазмом все разрушают и разворовывают, разбирают храмы на кирпичи, из которых строят кособокие жалкие хижины, другие с еще большим энтузиазмом созидают еще лучшие храмы, из последних сил борются с хаосом и из дерьма катают орешки. По большому счету, наверное, и те и другие России нужны и полезны. Первые для вторых расчищают новые «стройплощадки». Попробуй было создай что нибудь по настоящему новое и великое в нашей стране в 70-е годы. Тогда я написал как-то в своей поэтической тетради: «И вспомню я как удушье эпоху Брежнева бормотушью».

На этих фотографиях участники научных конференций и экспедиций, которые проводил в 2000г. Ботанический сад-институт, на острове Русском и острове Лисьем в акватории залива Петра Великого. Боже мой, как я мог тогда подумать, что через год Валеры не будет. Валерий Алексеевич был увлечен флорой этого острова, готовил по ней научную сводку, показывал нам виды, много рассказывал о них. Возил и водил нас по всему острову, организовывал обед на берегу моря. Для иногородних ботаников это было чудом – попасть в такой лес, посидеть на берегу моря, полазить по скалам, собрать гербарий, пообщаться в неформальной обстановке. Валерий был большим романтиком. С каким воодушевлением и в детальных подробностях рассказывал экскурсантам о морской крепости «Владивосток», о подземных бетонных укреплениях, громадной пушке – грозе для японских самураев! В эти минуты я видел, как в нем просыпается подросток, мечтавший о приключениях, победах и путешествиях, о пиратах и дальних неведомых краях.

В.А. Недолужко закончил Приморскую сельхозакадемию в городе Уссурийске. По этой причине он не попал в аспирантуру к С.С. Харкевичу. Сигизмунд Семенович мне как-то виновато признался, что не захотел брать в аспирантуру по систематике растений парня, закончившего сельхозвуз, а не университет. Пришлось Валерию поступать в заочную аспирантуру в Москве к А.К. Скворцову – крупнейшему в мире специалисту по ивам. И дело у аспиранта пошло так хорошо, что когда С.С. Харкевич предложил А.К. Скворцову обработать для сводки дальневосточные ивы, тот ответил: «А зачем мне-то, у Вас там рядом прекрасный знаток этого рода В.А. Недолужко». Так С.С. Харкевич исправил свою первоначальную ошибку и пригласил Валерия в авторский коллектив многотомной сводки, для которой молодой ученый критически обработал далеко не только род ивы. История эта полезна для тех, кто считает, что все великое возможно только в столицах. Ошибка это, великому в столицах столичный снобизм мешает. Россия сильна как раз не столицами своими, а периферией, глубинкой. Примеров тому – не счесть. Валерий Алексеевич Недолужко – подтверждение этого правила.

Обидно до слез, что мой друг ушел так рано. Он мог быть полезным науке и Родине еще много-много лет. Кое-что он успел опубликовать, кое-что рассказать в докладах и беседах с коллегами, но это только верхушка айсберга его мыслей, главную часть этого айсберга он унес с собой.